"ЗАБРИЛИ"
Это - история, в которой
никто не умер. «Забрили», значит голову под ноль, в закрытый вагон - и поехал
братишка мой далеко от дома. Было такое выражение, причем относилось оно в
равной доле, как к армии, так и к тюремному заключению. Тюрьма ли, армия -
разница только в сроке, хотя для некоторых армейский срок в два года
растягивался на всю жизнь. Соседа Андрюху из первого подъезда мать привезла в
инвалидной коляске: травма позвоночника. Второй мой дружбан после знакомства
спины с арматурными прутами из действующих частей вернулся прямиком в военный
госпиталь, долго валялся там, после был переведен на сто первый километр, в
гражданскую больницу, куда мы таскали ему водку и сигареты «Ковбой».
Мы принадлежали к той
социальной группе, где отцы - слесаря, матери - лифтерши или штукатуры, а из
детей никто не подает документы в институт - только ПТУ или сразу производство,
а потому армия - наша тема. Брат мой пошел в армию, что называется, сам. Была
возможность откосить - двенадцать воспалений легких, какое-то хроническое
заболевание с таинственным названием, но он пошел. В стройбат, конечно, строить
атомные станции, сначала в Литве, а потом под Питером. Я знаю, почему он хотел
уйти, и знаю, что он не хотел возвращаться в этот город, в этот дом, где родители
не просыхали день и ночь, где входную дверь можно было открывать транспортиром,
а в холодильнике всегда шаром покати. Но он вернулся. Сильно шепелявил - зубов
во рту было штук двадцать, обломанные и черные. Было так непривычно, что он
шепелявит. Вместе с ним в мою жизнь вошли армейские байки, чаще всего, страшные
- про то, как и почему кто-то не вернулся на вечернее построение и уже никогда
никуда не вернется. Ничего в стройбате не было смешного, кроме ганджи,
одеколона «Шипр» и кузбасс-лака, который нюхали из пакетов, сжигая слизистую на
хрен.
Моим сверстникам,
панкам-рокерам, до призывного возраста оставалось три года. Но кое-кто
ухитрился сторчаться еще раньше. А кто-то уже учился косить. Косили с
гастритом, язвой (проглатывали перед зондированием что-то остро-соленое
целиком), косили с головой и мокрыми штанами. Одного, несмотря на три
сотрясения мозга, забрили в мореходку в Кронштадте - мама сдала тепленького из
постели. Через два месяца он вернулся прямиком в дурку: разбил мичману башку
железным стулом, держать не стали. Был такой период, когда забривали всех
подряд, даже с врожденным пороком сердца. Потом они возвращались, не отслужив и
года, чаще из госпиталей.
Я хорошо помню Ежа. Еж
был очень прикольный чувак, он умел смеяться так, что все смеялись над ним.
Когда он хохотал (а скорее ржал), то не мог сидеть на месте, а бегал по
комнатам, согнувшись пополам, размахивая руками и отбрыкиваясь. У него были
«лошадиные зубы». Сейчас это называется «голливудская улыбка» - тридцать два
ровных перламутровых зуба. Огромный добродушный рот. Как у комика Фернанделя.
Мы просили: «Ежик, улыбнись!» и, поломавшись, он улыбался. Создавалось
впечатление, что комната дополнительно осветилась, и почему-то становилось
хорошо и смешно. Еж попал в ВДВ и воевал в Азербайджане. Вернулся со съехавшей
крышей, шрамами от пуль и циррозом печени. Он пил в черную голову и больше не
улыбался. Никому и в голову не приходило его об этом попросить.
Жизнь продолжалась. Они
женились, заводили детей. Даже у Сашки, который служил на полигоне в
Семипалатинске и после дембеля год откашливался черными сгустками, родился
сынок. Недоношенный, со слабыми легкими - его нужно было два месяца носить на
руках, чтобы не кричал, а то легкие не выдержат. Как-то раз мой брат сказал,
что его сын обязательно пойдет в армию. Я спросила, почему бы сразу его не
убить, зачем ждать до совершеннолетия? С тех пор наши отношения разладились. Но
стереотип «Мужчина должен отслужить» живет повсеместно. Не служил - в пьяной
компании, когда пойдут армейские байки, о чем будешь говорить? «Да ты не воевал
ни хуя!» - чужак. У родителей этот чудовищный пафос воплощается в идею обучения
«дисциплине» (вариант: «уму-разуму»). И отцы-матери сдают своих сыновей
работникам военкоматов, сдают в буквальном смысле.
Сейчас на очередном
витке патриотического маразма вновь зазвучало эротико-географическое: «Мы вас
научим родину любить!». Обучение уже началось. Отсрочки отменят, а враги есть
всегда. Был бы солдат, а война на него найдется. Попы, получившие от
«светского» государства карт-бланш на низвержение людей в пучину религиозного
мракобесия, опять «освещают» оружие. С экрана телевизора это выглядит как
история, как добротная вековая традиция. Пока женщины рожают, недостатка в
пушечном мясе не будет. Это же просто статистика, цифры. Что-то вроде
соцобязательства. Недобор по призыву – непорядок.
Гибель
"Дезертир", №1 (февраль '2005)